Управление музеями-усадьбами и музеями - монастырями Главнауки НКП
Печатается по постановлению Ученого Совета Управления музеями-усадьбами
Когда мы под'езжаем к Покровскому-Стрешневу, нас удивляет необычный вид этой старинной дворянской "подмосковной": высокие кирпичные стены, ворота с башенками, высокие башни на стыках стен, за ними церковь - все одного какого-то русско-готического стиля. Нигде нет привычного нам облика старинной русской усадьбы. Если мы войдем внутрь ограды стен, подойдем к большому дому, то общее впечатление останется то же. Но присмотримся внимательнее к середине здания (со стороны обоих его фасадов) и попробуем мысленно откинуть явно чуждые ему пристройки и надстройки. Мы увидим тут сохранившиеся еще черты довольно обычного небольшого "барского" дома под Москвой, конца XVIII-начала XIX в., в 2 этажа. Разбивка фасада на три части, полукруглый балкон с одной стороны, неглубокий прямой балкон с колоннами (лоджия) - с другой, украшения на стенах и у окон - все это явно свидетельствует, что перед нами дом, насчитывающий около 125 лет существования.
И по красоте и по размерам он много уступает другим подмосковным, напр., Останкину или Кускову. Но ведь там мы видим дворцы, принадлежавшие крупнейшим магнатам своего времени; здесь - мы в усадьбе представителей того слоя дворянства, который стоял на несколько ступеней ниже Шереметевых, владельцев Останкина и Кускова. Глебовы-Стрешневы, владельцы Покровского, никогда не обладали богатствами, равными шереметевским, и никогда не занимали среди знати того положения, которое позволяло Шереметевым именоваться "графами-государями". Но ведь большинство русского дворянства (по численности) было скорее типа Глебовых-Стрешневых, а не Шереметевых. Поэтому знакомство с Покровским-Стрешневым и его владельцами дает представление о быте, привычках и художественных вкусах, так сказать, массового дворянства ХУШ-XIX в.в., тогда как Останкино и Кусково - памятники того быта и художественного уровня, до которого поднимались лишь немногие представители когда-то "первенствующего" сословия.
Покровское-Стрешнево известно с начала XVII века. Триста лет тому назад в д. Под'елки, как называлось оно тогда, на р. Чернушке был "вотчинников двор", но были ли здесь вотчинниковы хоромы - неизвестно; земли тут было около 29 ? десятин. В середине XVII ст. здесь уже была церковь "Покрова Богородицы", и потому документы называют теперь эту вотчину так: "Село Покровское, Под'елки тож". В 1664 г. село Покровское путем покупки перешло к боярину Родиону Матвеевичу Стрешневу, принадлежавшему к той фамилии Стрешневых, из которой была родом первая жена царя Михаила Романова. В это время и с. Покровском значилось уже около 300 десятин, занятых в значительной степени лесом. Ни теперь, ни позже Покровское не имело сельско-хозяйственного значения и жило за счет других вотчин Стрешневых. При втором владельце Покровского из рода Стрешневых эти вотчины, расположенные в нескольких уездах, занимали около 13 ? тыс. десятин. В самой богатой Ярославской вотчине, с. Давыдкове, кроме этого села, значились три приселка, 46 деревень, 60 пустошей и 505 крестьянских дворов.
В середине XVIII века Покровское принадлежало генерал-аншефу П. И. Стрешневу, бывшему несколько лет киевским губернатором. Это было время, когда дворянство, связанное раньше обязательной военной или гражданской службой, после указа 1762 г. "о вольности российского дворянства" стало оседать в своих вотчинах, начало их обстраивать и украшать и соответствии со вкусами эпохи. Надо думать, что и в Покровском именно в это время появился дом, изображенный на рис. 1 (1766 г.). Небольшой, насчитывавший, вероятно, всего комнат 10, он был типичным домом елизаветинской эпохи (см. на рисунке обрамления окон, украшения фронтона, стен и проч.). Верхний Этаж дома был меньше по площади и ниже первого; невидимому, он не был жилым, а служил, как склад мебели и разного другого имущества. В нижнем этаже были: кабинет, зал, столовая, 2 спальни, казначейская, "девичья", прихожая, сени и проч. Во всех этих комнатах было 106 картин, 25 портретов - главным образом родовых, 17 зеркал, одни часы, 13 шанданов. Вообще вся обстановка дома была проста, несложна и немногочисленна, как и вообще в большинстве загородных дворянских домов той эпохи.
От П. И. Стрешнева Покровское перешло к его дочери Елизавете Петровне. Это была женщина капризная, своенравная, властная н тщеславная. Выйдя замуж за ген. Ф. И. Глебова (она не любила его, но говорила, что в нем видела человека, над которым может властвовать, не теряя к нему уважения), Е. П. Стрешнева увеличила свои родовые владения. Кичась своим родством по линии Стрешневых с царским домом, она добилась в 1803 г., уже после смерти мужа, права именоваться "Глебовой-Стрешневой". Когда 4 дек. 1837 г. Е. П. Глебова-Стрешнева умерла, то имущество ее самими наследниками было оценено почти в 4 милл. руб. В 20 уездах у нее было свыше 10 ? тыс. душ крестьян; кроме того, в Москве у нее было четыре дома и в Ярославле 1 дом. Но Покровское почти не изменилось к этому времени со второй половины XVII в.: в нем, по данным 1807 г., по-прежнему было около 300 дес. земли, 7 крест, дворов с населением в 57 чел., да в д. Иванькове (возникшей, вероятно, в XYIII в.) - 8 дворов с населением в 62 чел. Годовой бюджет Е. П. Глебовой-Стрешневой, по данным 1813 г., равнялся 133 тыс. рубл. ассигнациями, или, по тогдашнему счету на серебро, 25-26 тыс. рубл.1). Главной статьей прихода был оброк с крестьян: он давал около 60% всего прихода; займы - крупные и мелкие (у крестьян с. Давыдкова в том числе) давали 18%, продажа рекрутов-10%, тогда как от продажи сельско-хозяйственных продуктов, собранных во всех вотчинах, получалось 6% всего прихода; аренда разных помещений - дома в Москве и отдельные здания в Покровском - давала 3%. Общая сумма займов в 20-х годах XIX века составляла около 550 тыс. рублей. Как расходовались средства, поступавшие в кассу Е. П. Глебовой-Стрешнсвой? Около 15% шло на стол всей семьи; содержание дворовых (в Покровском считалось 42 чел.) стоило 8-9%; платежи по займам составляли около 18,5% всех расходов; несколько меньше, 17,8%, шло на ремонт домов в Москве и в Покровском; на подарки и подачки тратилось 4%, на уплату налогов - свыше 5%; тяжбы отнимали около 2% и т. д.
Увеличение средств, новые потребности и вкусы-все это находило отражение в новом облике и убранстве дома. На рубеже XYIII - XIX веков дом в Покровском был перестроен. Дом, который мы видим на рис. 1, уже, невидимому, не удовлетворял преемников П. И. Стрешнева, и они заменили его новым.
Мы не знаем, по проекту какого архитектора строился этот дом, но несомненно это был не плохой мастер. Дом стал больше, а главное- строже и тоньше по своему рисунку. Он не был строго выдержан в одном каком-либо стиле, но более всего приближался к стилю "ампир" (см. рис. 2 и 3). Низ дома был жилым в собственном смысле этого слова, второй этаж имел более парадный характер, а верхний служил либо для склада вещей, либо для жилья гувернанток, прислуги и проч. В основных своих чертах этот дом сохранился. Если сравнить его существующие фасады с рис. 2 и 3, легко установить, какие изменения или, лучше сказать, искажения произошли за 100 лет.
После перестройки изменился резко и внутренний облик дома в Покровском. Число картин по описи 1805 г. достигло 328; фамильных портретов Глебовых и Стрешневых, а также царских, насчитывалось 76; вместе с ними висела на стене стрешневская генеалогия, 3 герба Стрешневых и Глебовых на бумаге и 1 стрешневский - восковой. В комнатах появились теперь: мебель красного дерева, украшенная бронзой и инкрустацией, хрустальная посуда, мраморные часы; появились такие характерные для дворянских домов той эпохи предметы, как "камершкур" (камера-обскура), "аглицкий митроскур" (микроскоп), электрическая машина, телескоп и проч., которые свидетельствовали об увлечении "натурфилософией". Около дома был разбит "регулярный" сад, в одной части которого стояло 6 оранжерей с плодовыми деревьями (теперь в главной оранжерее устроен ресторан); на краю сада - пруд с рыбой. В стороне от сада был расположен зверинец, в котором опись 1805 года насчитывает оленей "большого и малого рода", старых и молодых, 21, баранов шленских 13, коз шленских 9. Тут же были 104 разных птицы: гуси разных пород (китайские, персидские, капские), казарки, лебеди, голубые индейки, белые цесарки, "золотые куры" (вероятно, фазаны), "кургузые немецкие с хвостиками королечки", журавли, павлины и т. п.
Что представляет собой дом внутри в настоящее время? В основе своей он, как уже сказано, сохранился от начала XIX в., но обстановка его и назначение комнат значительно изменились.
По каменной лестнице (пристроенной уже в XX в.) поднимаемся на верхнюю площадку. На противоположной стороне, на фоне окна, выделяется гипсовый бюст Е. П. Глебовой-Стрешневой, неизвестного русского мастера: небольшая, довольно изящная голова, с тонкими сжатыми губами и властной складкой около рта. Это она держала в страхе и трепете своих внучек, не смевших без особого разрешения сесть в ее присутствии и ходивших в "затрапезных" платьях и простых "козловых" башмаках; Это она на требование представить документы при определении внука на службу ответила отказом, сказав, что Стрешневых и так все знают. С площадки лестницы мы попадаем в "портретную", которая раньше была официантской (здесь находились лакеи). Тут собраны портреты Глебовых и Стрешневых и царские. Интересны портреты им п. Елизаветы Петровны, хорошая копия с французского художника Каравака, а также работы мало еще выясненного художника Лигоцкого и портрет Е. П. Стрешневой в детском возрасте, неизвестного немецкого мастера. У окна - кресло хорошей работы середины XVIII в., в котором владелица дома в прежние времена после рождения ребенка принимала поздравления, по стенам - голландские стулья петровской эпохи. Из "портретной" налево - столовая; такое назначение она имела и раньше, будучи в то же время и картинной галереей, что часто встречалось в усадьбах. По стенам ее картины малоизвестных художников. Лучшие вещи - 4 изображения актеров, неаполитанской школы XVIII в., и "Охотники" неизвестного раннего немецкого мастера. Остальные картины имеют только декоративное значение. Мебель - 20-30-х г.г. XIX в. В левом углу стены, противоположной фасаду, - дверь в буфетную (теперь закрыта). Отсюда подавались кушанья во время обедов и ужинов. Стена, противоположная от входа в столовую, имела раньше несколько окон, и потому вся комната была светлее. Последняя владелица Покровского - княгиня Е. Ф.
Шаховская-Глебова-Стрешнева, правнучка Е. П Глебовой-Строгановой, изменила своими пристройками весь внешний облик усадьбы. При ней усадьба была обнесена стенами с башнями, придавшими ей характер фантастического замка. При ней же были сделаны пристройки сбоку дома и построено нелепое здание театра.
Возвращаясь через "портретную" назад, мы попадаем в белый зал - "гостиный зал с выходом на балкон", как он назывался раньше. Весь белый, с массой света, он производит какое-то радостное впечатление Его стены хорошо разбиты на части легкими полуколоннами. В углах (искаженные переделкой) белые камины, украшенные теперь прекрасными вышивками XVIII в. - гербами Стрешневых. Мебель английская, екатерининского времени. Если стать посредине зала и посмотреть направо и налево, в сторону фасадов, вдоль виднеющихся из-за окон аллей, то станет ясно, что он расположен на оси всего парка - обычная манера постройки домов в усадьбах 100 - 150 лет тому назад.
Из белого зала переходим в соседнюю "голубую гостиную" - теперь "Помпейский Зал", с выходом на небольшой балкон. Густой тон окраски стен с очень слабой живописью в стиле греческих ваз несколько портит то приятное впечатление, которое производит своей формой этот зал с его рядом колонн, расположенных по кругу, и наборным полом из разноцветного дерева. Интересна мебель: два овальных наборных столика ("бобики") с наклеенными из разного дерева ландшафтами, с бронзой, 12 белых стульев, с картинками на спинках - сцены из античной жизни (в прежнее время они были обиты, вместо нынешнего синего, красным сафьяном). Полный контраст с этими двумя залами - следующая комната, "кружевная спальня", вся затянутая тюлем, похожая на бомбоньерку из-под конфет. Раньше тут был кабинет. Эта комната - одно из наглядных свидетельств перелома вкусов, который был характерен для русского дворянства конца XIX и начала XX в. За спальней - кабинет. Прежде тут было две комнаты: уборная в 2 окна и "девичья"; в 1 окно, имевшая выход в сад. Из вещей, стоящих в кабинете, интересны бюро, огромный диван и горка с коллекцией тростей и трубок. На стенах тонкий портрет - работы Лигоцкого, и другой портрет (П. Ф. Глебова-Стрешнева), характерный для эпохи по налету романтики. Дверь из кабинета ведет во вторую спальню, обстановка которой (туалет, бюро, кресла и стулья корельской березы, большая кровать, несколько картин - в том числе портрет школы Рокотова) дает впечатление спальни начала XIX в. Через проходную комнату, почти лишенную обстановки (тут раньше было 2 комнаты: образная и угольная), выходим в гостиную, затянутую холстом (после пожара, бывшего тут). Здесь раньше был кабинет, по стенам которого было развешено оружие. Украшением комнаты является екатерининская мебель, покрытая вышивками. Интересен в бытовом отношении находящийся здесь портрет гр. А. П. Шереметевой в маскарадном костюме, работы уже названного художника Лигоцкого (копия с портрета Аргунова). Следующая и последняя комната - библиотека. По составу книг библиотека Покровского не представляет особого интереса и не может идти ни в какое сравнение с библиотеками "Архангельского" или "Остафьева", но она типична для того слоя дворянства, к которому принадлежали владельцы Покровского. Библиотечные черные шкафы, как и мебель с ее обивкой, - безличного стиля второй половины XIX в. Интересно лишь кресло для чтения у окна. Таков несложный по устройству и обстановке дом в Покровском-Стрешневе. Но ведь тут не было таких балов, пиров и театральных зрелищ, которыми славились в былые времена Останкино и Кусково. Они были и не по средствам и не по рангу владельцам этой "подмосковной"2.